Детство и юность.

Николай Иванович Евгенов родился в селе Собачьи Горбы (теперь Пахотная Горка Новгородской губернии) 15 августа 1888 года в семье учителя. Иван Михайлович Евгенов преподавал в Новгородской гимназии латинский и греческий языки.

В своих набросках «Из воспоминаний о прошлом» Николай Иванович так рассказывает о себе.

«Интересно выявить причину, почему я, выходец из «сухопутной» семьи, решил стать моряком? Обусловлено это было, мне кажется, тем, что в 1893 году наша семья переехала из Новгорода в город Нарву, расположенный на реке Нарове, в 12 км от впадения в Нарвскую губу Финского залива. Километрах в двух выше города, Нарова образует крупный водопад, вернее два водопада, разделенные скалистым островком. Ниже водопадов по реке на километр-полтора тянутся пороги, после которых до впадения в море (у поселка Усть-Нарва) Нарва судоходна. Помню, что при малейшей возможности я бегал к реке, чтобы посмотреть на катера, буксиры с баржами, небольшие рыбачьи суда, проходившие по ней. Каждое лето мы проводили в Усть-Нарве. Там, в небольшой гавани Нарвской губы находилась стоянка рыболовных шхун. К ним тянуло меня, как магнитом. Достигнув возраста, когда я мог держать в руках весла, вместе с моим приятелем Женей Антроповым, отправлялся на лодке в «каботажное плаванье». Эти плаванья не всегда оканчивались благополучно. Несколько раз лодка зачерпывала воды и мы с трудом добирались до берега. Однажды из-за сильной зыби, шедшей от берега, нас стало уносить в море. К счастью, родители Жени и моя мать заметили наше бедственное положение. Спасательный катер взял нашу лодку на буксир и доставил домой.

К этому времени юный Евгенов уже познакомился с морской художественной литературой. Большинство прочитанных им книг было посвящено описанию плаваний русских военных моряков, Крузенштерна и Лисянского, Беллинсгаузена и Лазарева, Головина и Невельского. Самым любимым его писателем стал «певец моря» К. Станюкович, он, видимо и вызвал желание бросить гимназию и поступить в Морской корпус.

Мать Николая Ивановича, Вера Григорьевна, рассказывала, что ее муж был очень недоволен этим. Преподаватель гуманитарных наук и убежденный пацифист, он хотел, чтобы сыновья пошли по его пути. Старший брат Николая Ивановича, Евгений, окончивший уже к этому времени гимназию, поступил на исторический факультет Петербургского университета. Когда Николаю Ивановичу удалось все же уговорить отца уступить его желанию, тот разрешил ему поступить в Морской корпус, но с условием, что платить за обучение сына он, Иван Михайлович, не будет. А плата за обучение в Морском корпусе была достаточно высокая, и только первые по успехам десять учеников освобождались от нее.

Приемные экзамены Николай Иванович сдал по общей сумме баллов шестым (всего экзаменовалось около двухсот человек). Но он был близорук, и медицинская комиссия забраковала его. Только после долгих хлопот дяди Николай Ивановича, врача Г.Г. Епифанова, имевшего много знакомств, он был зачислен кадетом «на казенный кошт». Почти все шесть учения в Морском корпусе он числился в первой десятке учеников.

Осенью 1902 года, Евгенов надел морскую форму. Чувствовал себя поначалу попавшим в совершенно непривычную для него среду. Большинство кадетов были детьми морских офицеров, остальные – сыновьями потомственных дворян. Хоть Николай Иванович и происходил из дворян, но приятели его детства и товарищи по гимназии были детьми рыбаков и «разночинцев». К последним привык относить себя и Евгенов, отец которого, как уже говорилось, был педагогом и среди родственников – ни одного военного. Однако он довольно быстро сжился с новыми однокашниками и привык к строгому режиму закрытого военного учебного заведения.

«Оглядываясь назад, – отмечал он в своих заметках, – скажу, что моем шестилетнем пребывании в корпусе у меня остались неплохие воспоминания. Преподаватели, читавшие нам лекции или проводившие занятия, были на должностной высоте. Некоторые из них наряду с работой в Морском корпусе преподавали и в других высших учебных заведениях.

В корпусе была своя «картинная галерея» в широком коридоре, увешанном несколькими десятками больших картин. Некоторые полотна были написаны Айвазовским и другими крупными маринистами, почти все были посвящены истории русского военного флота, его сражениям и победам. Картинная галерея примыкала к громадному столовому залу. Зал этот считался одним из самых крупных в Петербурге. В нем не было колонн, и потолок его был подвешен на цепях на каркасы крыши. В одном конце зала стояла статуя Петра I работы Антокольского, в другом – модель двухмачтового брига «Наварин». На стенах висели мраморные доски с высеченными на них золотом именами воспитанников, отличившихся или в науках или в дальнейшей службе.

В Морском корпусе была прекрасная библиотека: наряду с описаниями плаваний на севере («Ермак во льдах» С.О. Макарова, «Во мраке ночи» Нансена, «Вокруг Европы и Азии на «Веге» Норденшельда) Евгенова стала прельщать и чисто географическая литература, например многотомное «Описание нашего Отечества» под редакцией П.П. Семенова.

Он все чаще начинал задумываться – какую морскую специальность избрать. Зимой склонялся в пользу исследовательской деятельности, летом – хотел стать навигатором, участником дальних походов.

Каждое лето воспитанники Морского корпуса уходили в учебное плаванье. Оно было недалеким, насыщенным шлюпочными, парусными и строевыми учениями. На третий год (в 1905 г.) кадеты отправились на трехмачтовом двухтрубном крейсере «Князь Пожарский» в более дальний рейс: в Финские шхеры, на о. Котка, возле которого подобно прошлым годам провели разные учения, и затем к о. Готланд (без захода на него).

В 1906 г. этот поход был повторен на двухмачтовом крейсере «Рында».

На «Рынде» кадеты изучали штурманское дело и основы навигации. Преподавал их лейтенант Хижинский – знающий, – как про него говорили «лихой моряк» – и очень приятный человек. Как впоследствии помогла Евгенову любовь к штурманскому делу, привитая Хижинским! С каким удовольствием прокладывал он на карте курс корабля! По началу, конечно, практиканты сверяли друг у друга полученные ими данные астрономических и других наблюдений.

В следующем, 1907 году воспитанники Морского корпуса совершили первое заграничное плавание на крейсере «Аврора». «Путь на крейсере «Аврора» лежал к шведским берегам. Большей частью возвышенные, покрытые лесом, виднеющимися среди зелени группами зданий, они были очень красивы. Должен сказать, что я не только любовался ими, но и беспрестанно сверял с лоцией их положение. Сверял также наши навигационные карты с иностранными, стараясь найти в последних какую-нибудь неточность. Мы были большими патриотами… Особенно сильно это проявилось в 1904 году, когда мы узнали о Цусиме, о гибели нашей эскадры. Многие из нас потеряли родных и друзей, но глубокое уважение охватило всех без исключения и долго не проходило. Наше плаванье на «Авроре», с заходом в Стокгольм, продолжалось около двух месяцев».